тридцатый

Милая Л., поезд пилит тридцатый круг.
Я уже никому не друг, и тебе не друг.
Мимо нас - то сгоревший лес, то зловещий луг.
Не к чему приглядеться, и если вдруг
за окном мелькнёт заколоченный льдом вокзал –
значит, зима, но оскал её запоздал.

Въехав в пойму, поезд длит саблезубый рёв.
Шанс героя – игра в напёрстки, нигде из трёх.
Предлагали патроны, попутчик сказал «берём».
Передёрнул затвор и бредил: вперёд, вперёд.
Только знаешь – легко стрелять в неживых волчат:
ты снимаешь с них серые шкурки, они молчат.

По вагонам рассыпан пепел пустых надежд.
Все герои склонились в винительный злой падеж.
Неведомым дымом тянет издалека.
Пересекаем реку: почему ты стоишь, река?
Не отмолить уже, никого теперь не спасти.
Машинист разгоняет поезд
к желанной пропасти.

@темы: @стихи

---

пристегните ремни

Друзья допили и допрыгались,
один за всех теперь дышу.
Завис над биржами и рынками
помятый небом парашют.

Верну на склад ошибки юности,
консервы опыта раздам,
неловко в губы бывшей клюнусь, и
уйду с воздушного поста.

Пусть в небе зацветают сполохи,
проводку молний коротит,
а у меня – ван Гог, подсолнухи,
два уха, шнапс и аппетит.

Зайдёт соседка: нет ли сахара?
(а в прошлый раз просила соль)
То-сё, лежит, как нерпа в сауне,
и я солёный и босой.

От неполадок навигации
в окно летят нетопыри.
А милой что: семь раз отдаться, и
пить чай (ты сахар-то бери!)

Закусишь перцем, чтоб не думали,
что пил настойку на ежах.
Разгонишься на взлёт, как «Туполев»,
аж стюардессы завизжат.

@темы: @стихи

---

катя и тараканы

Для таракана дело чести
глядеть, как капает вода,
натырить крошек, но не есть их,
и резво бегать иногда.

На таракана зла не хватит -
он хочет плотность и объём,
и щекотать за ножку Катю,
во сне блудящую с конём.

Для таракана небо набок,
он не вдупляет сложных щей.
Но вот взлетает катин тапок
и мир кончается вапще.

Не то чтоб в жертву сам отдался,
а просто вылез не туда.
Читатель ахает: катарсис!
И Катя лыбится: ну да.

@темы: @стихи

---

кто не спрятался

Эти двое подходят, зовут по имени,
а я почти не дышу.
Лежу на снегу с тремя пулевыми,
слушаю белый шум.

Первый говорит: проверь документы,
вряд ли, конечно, но...
Второй говорит: все данные верны,
да ему уже всё равно.

Первый вздыхает: а с виду приличный,
с виду как мы – человек.
Второй достаёт мой февральский больничный,
рвёт и бросает в снег.

Первый возится, ищет мешки для трупов,
на мешках реклама «Ашан».
Второй говорит: вот я тут подумал –
а у нелюдей есть душа?

Откуда берутся эти злодеи,
куда нас завёл прогресс?
Ведь мы об их здоровье радеем,
и патронов уже в обрез.

Оживаю, смеюсь чем-то вязким и красным,
душа, говорю – в раю.
А тело здесь, без перчаток и маски
телу вольную не дают.

Ладно, товарищи – выдыхаю хрипло –
отнесите меня к врачам.
Сбер с вами, сделаю прививку от гриппа
если выживу,
обещаю.

@темы: @стихи

---

замуш

маш не выходи замуш не совершай ашипку
жених гдета выпил там уш выронил в грязь пожитки

кольца мыльце и шильце галстух вывязал криво
крестица и божица целуеца рота мимо

совет да любов до гробу и крышка с каймой с бантами
лежат свидетели оба пьяны невесть што болтают

тёшща толкат в бок мужа гляди женишок то битый
пробех видно скручен боже не лексусь а ваз корыто

свинкровь тошнит пирогами летят марковь и копуста
какой уш там муракамий когды не читали пруста

выдать бы замуш дочу снять бы с довольства девку
смурфон и копьюнтер хочет и в город на пятидневку

а хто поросей покормит подоит в ночи корову?
покойся рассея в норме не кашляй страна, здорова!

лексеич громчей баян то гости давайте драку
штоб были рёбра помяты вломи как буш по ираку

как а.македонский дарье кутуз как французу вдарил
каждой твари по паре по харе и по орале

тётки чиво не плачем? щастья наплакать жалко?
свекор подарки заначил соль каравай и скалку

стиратных машин не надо ш
будут стирать в корыте!

маш не выходи замуш
фату продай
на авите

@темы: @стихи

---

в деревне такие девки

в деревне такие девки
кровь с молоком и мёдом
лепите дети поделки
феврония чтоб и пётр

поэты стихи пишите
вот вам гусей на перья
свиньи в грязи лежите
главное здесь доверие

главное есть не сыто
зато уж молиться крепко
глянь как растут кресты-то
крестись на бабки и репку

кати колобка до края
коня-горбуна не слушай
визжа свинья умирает
доверчивой смирной тушей

спутник летит над нами
спутник вводят подкожно
отчизну не выбирают
а спутник покамест можно

невинность дыра но это
ещё не поздно заштопать
пишите стихи поэты
но без экстремизма чтобы

@темы: @стихи

---

if you need to find redemption

...Но из жертв наших только одна
принята была сразу,
другая – отвергнута.
Зазмеилась по сердцу вина
незнакомая брату,
слепая, мгновенная.

И тогда он меня вдруг ударил,
и стало обидно мне.
Закричал я
и вырвал из рук его камень,
и бил его,
бил его...

После – кровь рукавом отирал с головы его,
страшно слиплись намокшие кудри.
– Как же так, брат,
зачем же мы, брат?
Не тебе теперь
вечер и утро.

Стыд мой ране не равен
твоей, но разделим вдвоём
эту горькую пищу мы...

– Умираю от рук твоих, Авель,
но имя моё –
от проклятий очищено.

@темы: @стихи

---

план спасения

План спасения развесили
на воротах и плетнях:
обуздать свободобесие,
не роптать и не пенять.

Всех, кто богу не подобные –
порешить да извести:
лесбиянок, геев, гоблинов,
ГМО и травести.

Нашу плоскую земелюшку –
грех натягивать на шар.
Полезай на печь, Емелюшка,
спи до смерти, не греша.

Заедаем горе бедами,
наша долюшка така.
Щука, сука, правду ведает,
да не скажет рыбакам.

Мэр расстрелян за растрату был
(раздавал за так цыплят),
А в деревне Херостратово
Всем про всё забыть велят.

Только где там, не забыть уже
про наследие отцов.
Чем вбивали гвозди в Китеже?
Что пророчил Степанцов?

На миру и смерть красна со сна,
а проспишься – хоть убей.
Жизнь смешна, но так безрадостна,
вот бы в небо по трубе.

Но не строят крематории,
врут, что снова нет деньжат.
Отчим с кумом Анатолием
под осинами лежат.

Пусть лежат себе, не бесятся,
мы ж – помолимся пока,
чтоб не встали в этом месяце
нам спасаться помогать.

@темы: @стихи

---

отчего это так

Жадно любили друг друга, как дым вдыхали.
Не различали ни статусов, ни регалий.
Забывали про сон, и на службе не появлялись.
Не печатались в глянце, но сами были как глянец.

Не ходили в разведку, не съели по пуду соли.
Забирались, как дети, на тёмные антресоли.
Выбегали из книжных пожаров в стихах и саже.
И понять, отчего это так – не пытались даже.

Гладили сфинксов и белого муми-тролля.
Не выбирали пьесы, костюмы, роли.
Критики морщились, ныли, писали «гнать их».
А мы улыбались: «Хотели абсурда? Нате!»

Стрелки в часах замедлялись и замирали.
Мы зависали над солнцами и мирами.
Вентилятор-карлсон ворчал и вращал пропеллер.
Снайперы вызвали ночь и «Бу-бу» пропели.

@темы: @стихи

---

без топора

Ты в кубок яду льешь, а справедливость
подносит этот яд к твоим губам.
Шекспир, Макбет


До тридцати ещё можно и порезвиться -
слегка познобит, перекашляю, не помру.
В имеющих право зараза не угнездится,
зато я пустой, не отыщут по топору.

Так думает Родион Романыч, температуря,
идёт через узкий и грязный питерский двор
занять своё место в элитной литературе,
где бледным убийцам сочувствуют до сих пор.

Заходит к микрофинансовой ведьме, грубый
(за каждый рублик четыре вернёшь назад).
Целует процентщицу в тонкие злые губы,
и контрольным влажно кашляет ей в глаза.

Преступил, доказал! Только песенка не допета,
проценты по вкладу здесь платят в самом конце:
в комнату входит нежданная Лизавета
с мстительными чумными пятнами на лице.

@темы: @стихи

---

дожитие мое

гугушка на чужом гнезде
года дожития щетает
а человеки мрут везде
от пенсильваний до китаев

гугушка глушит поезда
и учит трыньтравынить зайцев
летят хозяева гнезда
перещетать птенцов и яйца

птенцы сидят и ни гу-гу
на гугушонка копят злобу-с
хотят ему как петуху
сову натягивать на глобус

всплывают чайные грибы
и плющит плющ и зреет плесень
из куриц сказочных рябых
долг фаберже наружу лезет

гугушка хватит гуговать
наш бензионный фонд не фтянет
маткапитал докурит мать
сдадут добро самаритяне

невежливо так долго жить
орлов стране не вылупляя
врубай ускоренный режим
штоб ни кола мне ни рубля я

@темы: @стихи

---

ни на градус

В небесах распахнулось окошко,
кто-то выплеснул снега горшок.
Отхлебнув вискаря на дорожку,
разгоняешься на посошок.

Подрастают с утра понемногу
курс юаня и цены на рис.
И вершки с корешками не могут
в этой сказке считаться за приз.

Сколько в окна трамвая ни зыркай,
выйдешь князем из грязей и глин.
Полюбить – так уборщицу в цирке,
а уж пить – чтобы черти слегли.

Литр залпом – опасная радость
(допивает один из восьми).
Мы не сдвинемся вниз ни на градус,
чтобы лечь на банкете гостьми.

---

хуаниты по-корейски

много бабам разрешали
ким ир сен и ким чен ир:
пусть ебутся хоть с мышами
лишь бы был в корее мир!

@темы: @частушки

---

где nasa не пропадала

Где не Хабенский - там Машков,
онлайн-джедаи из Рунета.
Кума, ну хватит пирожков,
уже пора писать сонеты.

Про нас хотя бы напиши:
чю-щю, жы-шы и всё такое.
Угарной ночи, малыши,
в тиши межзвёздного покоя!

Взлетаем в пятой из колонн,
как Йода с марсианской пьянки.
В Союз втыкает Аполлон,
из шлюза в хату лезут янки.

Корабль привяжем к валуну,
и разольём по сто на брата.
Эй, Джон, хорош пинать Луну,
она ни в чём не виновата.

Кума, неси нам макарон
из тюбиков, по-космофлотски.
Я флаг коллегам распорол
на нитки, звёзды и полоски.

Нечайна, да, так получи
лось нас трясёт и надо выпить.
Я уронил в скафандр ключи,
и падаванам зубы выбил.

Опять поспать не удалось...
Как янки пьяные, зеваю.
Копытом в шлюз колотит лось,
рогами вакуум взбивает.

@темы: @стихи

---

мск. вокзал. июль

Москва, как много в этом зву!
Здесь славно пьётся и буянится.
Люблю июльскую Москву,
особенно под вечер в пятницу.

Поют вокзальные хмыри
нахлебушек и христарадии.
Приходит поезд из Твери
и хит-парад гремит по радио.

Москва под градусом родней:
Олимп, Парнас и счастья кузница.
Но на филфаке за парней
уже дерутся первокурсницы.

И понаехавший поэт
ментам читает из Ахматовой.
Работы нет, подружки нет,
и весь он – как стакан захватанный.

Пыхтят зеваки, как ежи,
посплетничать да поорать бы им.
Зато поломанную жизнь
починят в баре по гарантии.

Товарищ, не проявишь прыть –
не хватит фарта в пункте выдачи.
Поэтом можешь ты не быть,
а кошелёк карманник вытащит.

@темы: @стихи

---

щепки

Из дальних далей воротясь,
ни нефть, ни рубль не узнаешь.
Всё разом рухнуло, хотя
для всех инструкция одна лишь:

«Надейся на царя и верь,
плати свой долг, покуда в силах.
Крестись на запертую дверь
и будь послушен до могилы».

Сограждане, сомкнув ряды,
прут поперёк проезжей части
Провидцы млеют от беды,
им сладок хлеб чужих несчастий.

Отнять чужое - тоже хлеб
(привет, конкистадор Писарро!)
Призыв «Неси добро!» нелеп
как маузер без комиссара.

Не мы ли ныне всех белей?
Не мыли. Грязь и плесень всюду.
Противовирусный елей,
авось, небось, и вера в чудо.

Не то, чтоб внукам завещать,
а и детей теперь не жалко -
растим из ангелов мещан,
готовим деву в содержанки.

Безвременье, бездушье, бес
полезных слов круговороты.
Освоенный на щепки лес 
и грех бессмысленной работы.

Народ безмолвствует. В тиши
смутьянам ноздри рвут клещами.
В крови юродивый лежит,
и милость к падшим возвещает.

@темы: @стихи

---

нюра платит долги

Айфон вибрирует, выпрыгивает из сумочки.
Опять, должно быть, трезвонят подруги-сучки.
Но нет – это муж пытается дозвониться
(гадаю: из бара? из сауны? из больницы?).
Без «съем тя, заяц», на нервах: проблемы, Нюра.
А я – после стрижки, укладки и маникюра,
с утра на таблеточках и сухом мартини.
Туго въезжаю: откаты недоплатили?
Секретарша беременна? Спецномера изъяли?
Муж истерит: мы с премьером были друзьями,
а с полудня он не премьер – сидит, арестован.
Езжай домой. Не высовывайся из дома.
Напишу из Лондона, чмоки, на взлётку рулим.
Голос беглого мужа теряется в низком гуле.

Разорены, опозорены и судимы...
Ну уж нет, ещё побьёмся и поглядим мы –
печенеги половцев или половцы печенегов.
Запрягаю шофёра в представительскую телегу,
мчусь на сиротскую девятигектарную дачу.
А там уж гости (и много): поддельно плачут
слезами уполномоченных крокодилов.
Всем всё понятно, но дело не заводили.
Пока. Сперва – устрашительные беседы.
– Вы знакомы с соседом? Мы уже увезли соседа.
– Печалька. К столу, угощу вас отваром чаги –
от него парашюты вскрываются за плечами,
от него петухи молодятся и топчут Боинг.
Закон и порядок, выпьем за них обоих.

Гости в три горла едят дармовую гречку.
Прожевав, говорят: порадовать как бы нечем:
время трудное, навозные фьючерсы обнулились,
А уж как мы старались, как тщательно мы молились!
Рейтинг Светлейшего ниже Яги с Кощеем.
А казна истощилась, и с каждым днём всё тощее.
Главный гость намекает, мол, на вашем-то месте я бы...
(подаю знак охране копать за конюшней ямы)
...распоследней мужней рубахой бы расплатился...
(блажен кто верил, сидел и освободился)
...чтоб забылись обиды, и овцы остались целы...
(начальник охраны гостю в затылок целит)
...не корысти ради, а только по зову долга...

– Долг заплатим. Мне кажется, вы тут у нас надолго.

@темы: @стихи

---

человек говорит

Человек говорит: отречёшься три раза, Петя,
прежде чем твой будильник заголосит.
Человек говорит: ешьте меня и пейте,
хорошее время выпить и закусить.

Человек говорит: будет страшно, и будут казни.
Крепок мой дух, но на суд идти во плоти.
Веселитесь братья, сегодня великий праздник.
Я вас призвал, и теперь мне за вас платить.

@темы: @стихи

---

могильщик

Покуришь, от чумы устав
(небрит и заспан), 
и – мордой в земляной устав,
и в руки заступ.

Могильной скупостью черны,
жирнеют ямы.
«Страшней звериных нор и ныр» –
подумал я бы.

Но думать некогда, и нет
уже сомнений:
не всех дадут скормить земле
(товарищ Ленин!)

Звучавший гордо человек
лишённый смысла,
уложен в ящик, как в ковчег,
и в землю выслан.

Он выше жалоб и утрат,
но ниже ветра –
в оградке два на полтора
последних метра.

@темы: @стихи

---

улики

Расскажу, но строго не судите.
Шёл домой в хрущёвочку свою.
У метро шумел стихийный митинг
(кажется, за право спать в строю).

Мне-то что – я в митинги не верю.
Сквозь толпу протиснулся бочком,
получил листовку «люди – звери!»
и флажок с дешёвеньким значком.

Вдруг меня схватили и скрутили,
вчетвером в фургон поволокли.
Не скажу, что били – нет, не били
(а вообще-то, думаю, могли).

Пусть ни в чём не признавал вину я,
власти разбираться не хотят.
Только понятые отвернулись –
опера подбросили котят.

И теперь хоть жалуйся, хоть смейся:
семь пушистых маленьких улик,
семь забот, мурчащее семейство,
и приёмный папочка у них.

@темы: @стихи