неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Из дальних далей воротясь,
ни нефть, ни рубль не узнаешь.
Всё разом рухнуло, хотя
для всех инструкция одна лишь:
«Надейся на царя и верь,
плати свой долг, покуда в силах.
Крестись на запертую дверь
и будь послушен до могилы».
Сограждане, сомкнув ряды,
прут поперёк проезжей части
Провидцы млеют от беды,
им сладок хлеб чужих несчастий.
Отнять чужое - тоже хлеб
(привет, конкистадор Писарро!)
Призыв «Неси добро!» нелеп
как маузер без комиссара.
Не мы ли ныне всех белей?
Не мыли. Грязь и плесень всюду.
Противовирусный елей,
авось, небось, и вера в чудо.
Не то, чтоб внукам завещать,
а и детей теперь не жалко -
растим из ангелов мещан,
готовим деву в содержанки.
Безвременье, бездушье, бес
полезных слов круговороты.
Освоенный на щепки лес
и грех бессмысленной работы.
Народ безмолвствует. В тиши
смутьянам ноздри рвут клещами.
В крови юродивый лежит,
и милость к падшим возвещает.
ни нефть, ни рубль не узнаешь.
Всё разом рухнуло, хотя
для всех инструкция одна лишь:
«Надейся на царя и верь,
плати свой долг, покуда в силах.
Крестись на запертую дверь
и будь послушен до могилы».
Сограждане, сомкнув ряды,
прут поперёк проезжей части
Провидцы млеют от беды,
им сладок хлеб чужих несчастий.
Отнять чужое - тоже хлеб
(привет, конкистадор Писарро!)
Призыв «Неси добро!» нелеп
как маузер без комиссара.
Не мы ли ныне всех белей?
Не мыли. Грязь и плесень всюду.
Противовирусный елей,
авось, небось, и вера в чудо.
Не то, чтоб внукам завещать,
а и детей теперь не жалко -
растим из ангелов мещан,
готовим деву в содержанки.
Безвременье, бездушье, бес
полезных слов круговороты.
Освоенный на щепки лес
и грех бессмысленной работы.
Народ безмолвствует. В тиши
смутьянам ноздри рвут клещами.
В крови юродивый лежит,
и милость к падшим возвещает.