неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Тут нет святых и одержимых, а только павшие в неравном.
Дымят кредитные машины, растут матрёшечные храмы.
Сентябрь, всякая сорока воронам головы морочит,
Но попадают ненароком частицы снов в коллайдер ночи.
И разгоняются до точки перерождений и прорывов:
Так лист укрыт до срока в почке, так спит в икринке кроха-рыба.
И если совесть врёт не часто, а строго сутки через трое,
То пьёшь с собратом по несчастью, спишь с милосердия сестрою.
Потом возьмёшь ещё на сдачу кусочек мира, правды ломтик.
И вдруг поймёшь, как мало значат твои искусанные локти.
Дымят кредитные машины, растут матрёшечные храмы.
Сентябрь, всякая сорока воронам головы морочит,
Но попадают ненароком частицы снов в коллайдер ночи.
И разгоняются до точки перерождений и прорывов:
Так лист укрыт до срока в почке, так спит в икринке кроха-рыба.
И если совесть врёт не часто, а строго сутки через трое,
То пьёшь с собратом по несчастью, спишь с милосердия сестрою.
Потом возьмёшь ещё на сдачу кусочек мира, правды ломтик.
И вдруг поймёшь, как мало значат твои искусанные локти.