неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Не то что свет, а просто жизнь сама
нас ждёт на берегу угрюмой Лены.
Не здесь ли человека Бог ломал,
тоску-печаль прокачивая в вены?
Не здесь ли ран зажившие рубцы
напоминают о недавней боли?
Ханжи, льстецы, начётчики, глупцы -
что знаете вы о свободной воле?
О воле жить и не беречь себя,
о воле верить и утратить веру,
и вновь найти, и небу не пенять,
что всё вокруг безрадостно и серо.
Зимой здесь ночь почти съедает день,
и с этим ничего нельзя поделать.
Здесь Ленского острога злая тень,
и среднегодовая - минус девять.
Воистину, пророков больше нет,
пророк идёт по краю острой кромки.
Другие снова выберут потёмки
когда она подарит людям свет.
нас ждёт на берегу угрюмой Лены.
Не здесь ли человека Бог ломал,
тоску-печаль прокачивая в вены?
Не здесь ли ран зажившие рубцы
напоминают о недавней боли?
Ханжи, льстецы, начётчики, глупцы -
что знаете вы о свободной воле?
О воле жить и не беречь себя,
о воле верить и утратить веру,
и вновь найти, и небу не пенять,
что всё вокруг безрадостно и серо.
Зимой здесь ночь почти съедает день,
и с этим ничего нельзя поделать.
Здесь Ленского острога злая тень,
и среднегодовая - минус девять.
Воистину, пророков больше нет,
пророк идёт по краю острой кромки.
Другие снова выберут потёмки
когда она подарит людям свет.