неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Сначала настала ветреность,
качели стало качать.
Берёзы взрастали медленно,
неразличимо очам.

Папенька много курили,
потом прискакал вестовой
в мундире, страхе и пыли,
и с картой трёхверстовой.

Кутузов писал Барклаю,
француз плясал на Москву,
а дядя девку Аглаю
за лень склонял по родству.

Ни стона уже, ни звука,
безмолвно душа горит.
А Пьер мой теперь без уха –
жених, герой, инвалид.

Так то ж за царя, за веру! –
утешилась, голося.
Нашла бутылку мадеры
и вот уж пьяная вся.

Повсюду то дым, то огненность,
сплетено да расплетено...

Вот что Наташе вспомнилось
из поэмы «Бородино».

@темы: @стихи