неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Пепелищем горьким бредя к святыням,
вспомни братьев – правда ли нужен ты им?
Им бы только благость, алтарь да свечи
до последних дней, до утраты речи...
Запоют юродивые волхвами:
«Не тимошка Бог, он следит за вами».
Вековечный бан за духовный вывих:
«Возлюбите ближних, не ели б вы их».
«Аз есмь царь, а вы токмо божьи воши» –
человечья глина в сакральный обжиг.
«Сберегая древо, рубите сучья:
не по духу сын, а отродье сучье».
«Кто читал Ристотеля – сядет на кол».
Дурачок Антипка на дыбе плакал.
«Окормленны души не знают ада,
не видали счастия – и не надо».
Но когда Господь призовёт к ответу –
каждый будет мямлить про веру эту:
мол, грешил и каялся, не взыщи же.
Только суд всё ближе.
Всё ближе,
ближе.
вспомни братьев – правда ли нужен ты им?
Им бы только благость, алтарь да свечи
до последних дней, до утраты речи...
Запоют юродивые волхвами:
«Не тимошка Бог, он следит за вами».
Вековечный бан за духовный вывих:
«Возлюбите ближних, не ели б вы их».
«Аз есмь царь, а вы токмо божьи воши» –
человечья глина в сакральный обжиг.
«Сберегая древо, рубите сучья:
не по духу сын, а отродье сучье».
«Кто читал Ристотеля – сядет на кол».
Дурачок Антипка на дыбе плакал.
«Окормленны души не знают ада,
не видали счастия – и не надо».
Но когда Господь призовёт к ответу –
каждый будет мямлить про веру эту:
мол, грешил и каялся, не взыщи же.
Только суд всё ближе.
Всё ближе,
ближе.