неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Под новый день подставив свой минор,
улыбкой нарисованной отмеришь
путь мыши от крупы до тёмных нор -
единственный из всех доступный ей лишь.
Часы тошнит минутами, и джаз
не лечит, лишь увядший Лео Коэн
доказывает нам в который раз,
что и один без нимба тоже воин.
Роняет чайка белое перо,
и колдыри вещают, как святые.
Нет ничего за картами Таро,
и ни на грош уже не верим мы им.
Ты пишешь мне: «раскис, уныл, устал,
и у друзей без радости гостится».
Но Бог не здесь, и колер крови ал.
И мне уже не хочется поститься.
улыбкой нарисованной отмеришь
путь мыши от крупы до тёмных нор -
единственный из всех доступный ей лишь.
Часы тошнит минутами, и джаз
не лечит, лишь увядший Лео Коэн
доказывает нам в который раз,
что и один без нимба тоже воин.
Роняет чайка белое перо,
и колдыри вещают, как святые.
Нет ничего за картами Таро,
и ни на грош уже не верим мы им.
Ты пишешь мне: «раскис, уныл, устал,
и у друзей без радости гостится».
Но Бог не здесь, и колер крови ал.
И мне уже не хочется поститься.