неча на роршаха пенять, если vanish палёный
В непроглядную темень свой взгляд уставив,
вдруг поймёшь, что глаза навсегда устали,
если зрительным нервом не ловишь вспышку,
как безглазая кошка плясунью-мышку.
Над кварталом архангел трубой поводит,
но народ на беззвучном по новой моде,
или просто не могут на суд явиться
ни истец, ни ответчик, ни третьи лица.
Не мишень уже, и не хмурый снайпер -
только тень от судорог в битом скайпе.
Только голос, слышимый по фрагментам.
И другого Бога отныне нет нам.
По мостам и тоннелям кортеж промчится -
Где твой выкормыш Рем? - расскажи, волчица.
И который Рим будет здесь по счёту?
Не хотел, но надо. Простят. да чо там!
Купола повыше, в оклады лики -
невеликий прайс ради дел великих.
Санкционный сыр доедают мыши.
Пусть трубит архангел, но чтоб потише.
вдруг поймёшь, что глаза навсегда устали,
если зрительным нервом не ловишь вспышку,
как безглазая кошка плясунью-мышку.
Над кварталом архангел трубой поводит,
но народ на беззвучном по новой моде,
или просто не могут на суд явиться
ни истец, ни ответчик, ни третьи лица.
Не мишень уже, и не хмурый снайпер -
только тень от судорог в битом скайпе.
Только голос, слышимый по фрагментам.
И другого Бога отныне нет нам.
По мостам и тоннелям кортеж промчится -
Где твой выкормыш Рем? - расскажи, волчица.
И который Рим будет здесь по счёту?
Не хотел, но надо. Простят. да чо там!
Купола повыше, в оклады лики -
невеликий прайс ради дел великих.
Санкционный сыр доедают мыши.
Пусть трубит архангел, но чтоб потише.