неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Генерал взывает к армии:
подымайся, коли жив,
получай довесок к карме и
молча саночки лижи.
Ты лижи, мороз нешуточный,
жги полозьями язык.
Нынче служба не рассудочна,
нынче всяк державе сын.
Станешь нем и исполнителен -
хоть под вражий пулемёт.
Хрен ли званием обидели,
похороним без имён.
Неизвестными солдатами
рвы наполним до краёв.
Вскормим памятными датами
каждый город и район.
Бога нет, но нет и ада нам -
гибель славу принесёт.
Много Партии не надобно:
встань, убей, умри, и всё.
Чем послушней и бездарнее -
тем быстрее в землю врос.
Генерал взывает к армии.
Стынут саночки в мороз.
подымайся, коли жив,
получай довесок к карме и
молча саночки лижи.
Ты лижи, мороз нешуточный,
жги полозьями язык.
Нынче служба не рассудочна,
нынче всяк державе сын.
Станешь нем и исполнителен -
хоть под вражий пулемёт.
Хрен ли званием обидели,
похороним без имён.
Неизвестными солдатами
рвы наполним до краёв.
Вскормим памятными датами
каждый город и район.
Бога нет, но нет и ада нам -
гибель славу принесёт.
Много Партии не надобно:
встань, убей, умри, и всё.
Чем послушней и бездарнее -
тем быстрее в землю врос.
Генерал взывает к армии.
Стынут саночки в мороз.