неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Устал поэт Сальников,
обкурившийся с дураками,
от языков славянских,
варяжьих,
и мёртвой латыни.
В царстве лишайников,
в романах Брома и Мураками -
много неясного,
но я же
пьян и поныне.
За приветами и приметами
на дне небыли лежит камень.
Сторожат его твари.
Но если не узнан -
в оплату жести не взят.
Кальмары с креветками
чинно ужинают моряками,
приговаривают:
так сука вкусно,
но после шести нельзя.
обкурившийся с дураками,
от языков славянских,
варяжьих,
и мёртвой латыни.
В царстве лишайников,
в романах Брома и Мураками -
много неясного,
но я же
пьян и поныне.
За приветами и приметами
на дне небыли лежит камень.
Сторожат его твари.
Но если не узнан -
в оплату жести не взят.
Кальмары с креветками
чинно ужинают моряками,
приговаривают:
так сука вкусно,
но после шести нельзя.