неча на роршаха пенять, если vanish палёный

Меня позвали читать стишки
на съезд партии «Надежды России».
Чтобы звучало лучше и выглядело красивей,
меня нарядили в костюм невидимого пингвина.
Читал я заумно, неторопливо и длинно.
Надежды вяленько хлопали,
хлебали винище, трясли президиум.
Зачем они это делали –
не знаю, сами спросите их.
Потом кто-то бросил бутылку,
но в невидимого пингвина хрен попадёшь.
Затем в рядах делегатов начался повальный падёж –
то ли фетяска сыграла здесь роль Ахилла,
то ли троянцы оказались настолько хилы –
непонятно, но только к десерту,
к моим стишкам-пирожкам,
делегатов впору было раскладывать по мешкам
и выносить к месту сбора твёрдых и бытовых.
Самые стойкие меня материли,
отчего-то обращаясь ко мне на Вы,
но всё это дело
уже порядком мне надоело.
Я стянул через голову пингвинью одёжу,
с чувством бросил кому-то в рожу,
вышел, сел на третий трамвай,
и уехал выступать в дурку –
без гонорара,
за валерьянку и за микстурку.
Там меня любят, принимают за своего,
и готовы слушать с утра до ночи –
особенно если лекарства просрочены
не больше чем на год –
тогда они ещё ничего.
просыпайся умерли ночью поэты все-все
в подвале больницы они занимают три полки большие
одни опухли ужасно,
усохли другие
а один так воняет санитары и те
намекают друг другу на это
одевайся посмотрим
только приговых тех шестнадцать
айги еще не считали
их вставные зубы раздают слепым детишкам
для еврейского карнавала
или, знаешь, пожалуй, останемся дома
говорят, там пожарники и милиция
я боюсь милиции
ты боишься пожарников
Наталья боится волков
останемся пить лимонад
вспоминая
как ходили поэты на парад – трум-пум-пум!!пиу!