неча на роршаха пенять, если vanish палёный
А мама сказала - не надо про раму и мыло.
Бомбили, и выбиты стёкла, ну было и было.
Но ты же вернулся, иди, я тебя обниму.
Молюсь про себя, здесь сосед на соседа доносит.
И радио врёт нам, и столько смертей в эту осень.
За что нам такое, зачем это надо Ему?
Ни веры, ни писем от близких, одна пропаганда.
Я помню, как тьма ослепительна в дуле нагана,
жестокость конвоя, периметр сторожевой.
Война за войной, да и мирное время не легче.
Здесь ересь достоинства зоной и казнями лечат.
Но ты обещал
и вернулся.
Вернулся.
Живой.
Бомбили, и выбиты стёкла, ну было и было.
Но ты же вернулся, иди, я тебя обниму.
Молюсь про себя, здесь сосед на соседа доносит.
И радио врёт нам, и столько смертей в эту осень.
За что нам такое, зачем это надо Ему?
Ни веры, ни писем от близких, одна пропаганда.
Я помню, как тьма ослепительна в дуле нагана,
жестокость конвоя, периметр сторожевой.
Война за войной, да и мирное время не легче.
Здесь ересь достоинства зоной и казнями лечат.
Но ты обещал
и вернулся.
Вернулся.
Живой.
Дочки веселятся, им взрослые заморочки до фонаря, у них свой прекрасный детский мир.
Береги себя, моя радость, будь здорова, счастья тебе!
И, если можно, присоединюсь к пожеланиям: мира всем нам.