неча на роршаха пенять, если vanish палёный
Ты говоришь, что скоро я умру.
Ты говоришь: «И что я буду делать?»
Душа, освобождённая из тела,
приписанная к старому двору -
должно быть, будет биться о фонарь,
нависший над гранатовым «Ниссаном»,
как мотылёк потерянный и странный,
как переживший холода комар.
Я буду несуразное шептать,
не разбирая доводов и смыслов,
и вёдра дней вздымать на коромысла,
не чувствуя их веса ни черта.
Мы - временны, мы как песок в горсти,
отсрочка сэкономить не поможет.
Ты знаешь – жить значительно дороже,
но умирать мне некогда, прости.
Ты говоришь: «И что я буду делать?»
Душа, освобождённая из тела,
приписанная к старому двору -
должно быть, будет биться о фонарь,
нависший над гранатовым «Ниссаном»,
как мотылёк потерянный и странный,
как переживший холода комар.
Я буду несуразное шептать,
не разбирая доводов и смыслов,
и вёдра дней вздымать на коромысла,
не чувствуя их веса ни черта.
Мы - временны, мы как песок в горсти,
отсрочка сэкономить не поможет.
Ты знаешь – жить значительно дороже,
но умирать мне некогда, прости.