неча на роршаха пенять, если vanish палёный
рука бойца колоть уста
ла батальон ушёл на запад
победа горестна пуста
а запах боже ну и запах
мы трупы в ямы волочём
кляня жестокости магриба
кровавый след за трубачом
как памятка: и нас могли бы
а солнце катится в пески
как голова с небесной плахи
и лунный сабельный изгиб
уже блестит в берберском мраке
и надо очерстветь и жить
как будто не было и боя
в чужой земле трубач лежит
с навек умолкшею трубою
ла батальон ушёл на запад
победа горестна пуста
а запах боже ну и запах
мы трупы в ямы волочём
кляня жестокости магриба
кровавый след за трубачом
как памятка: и нас могли бы
а солнце катится в пески
как голова с небесной плахи
и лунный сабельный изгиб
уже блестит в берберском мраке
и надо очерстветь и жить
как будто не было и боя
в чужой земле трубач лежит
с навек умолкшею трубою
Киплинг воспевал империю, и вне её себя не мыслил.
А я... глазированный сурок из закольцованного дня.
Но всё-таки империя в его стихах была лейтмотивом. С кем не бывает, да.