Дана Сидерос
Большой заказ
"Здесь точно всё?" - он хмурится едва,
рассматривает слиток
и рукавом трясёт, из рукава
бесшумно лезет свита.
Бухгалтер наша сдерживает крик,
и мы ей благодарны.
А крысы на фургоне и внутри.
Он ржёт: "Проверка данных".
Когда последний хвост ныряет под
зелёный твид жилета,
он говорит: "Всё чисто, мчите в порт",
поглаживая флейту.
Все двигаются медленно, кто в чём
застигнут, кто-то в тёплом,
а кто босой, с мочалкой за плечом.
Но наши волонтёры
подвозят пледы, кеды, кипяток,
шатры к ночёвке ставят,
готовят,
и следят, чтобы никто
не выбился из стаи.
А он идёт,
не спит, не ест, не пьёт.
Смеётся, сука.
И вроде дует - только звука нет,
не слышно звука.
Бойцы смеются тоже, их ведут
как будто и не ноты,
а искры детских снов: мальки в пруду,
и мамины компоты,
и пыльная полынь в полдневный зной,
и запах канифоли,
и папа послезавтра выходной:
"ну, за грибами, что ли?".
Лампадка бабушки, опять больной живот,
ломтей арбузных блюдо.
Мелодий нет,
но армия идёт.
Марш по домам отсюда.
А та, что, как у шведского стола,
тут жрёт, не прекращая,
услышит завтра:
”Бабка, ты бы шла.
Питайся овощами".