Бариста Господь, где бы ты ни был,
в сердце, в молитвеннике, в иконном ряду,
вместо эспрессо нацеди мне чашечку неба.
Я допью, взбодрюсь, и только тогда уйду.
А.Р. "Одинокий вечер в кафе"
Мадемуазель Смерть – такая странная дама.
Приглашает на танец не тех, кого надо бы,
а тех, кто указан в дантовой накладной.
Мы были друзьями, наивными и патлатыми,
читали Фроста и Бродского,
куролесили в выходной.
Но он писал волшебные пьесы,
когда я пил мерло с подружками,
он сочинял сценарии,
когда я в общаге тусил.
У нас были общие бесы,
но с разными погремушками,
и розы в наших гербариях
пахли разно.
В расцвете сил
каждый думает о бессмертии
как об успешно сданном экзамене –
вытащил удачный билет,
улыбнулся, и ставят «отл».
Но надежды часто нам лгут, и не верьте им –
наказание
за беспечность зависит от случая, от
нюансов, частностей, мелочей:
женской истерики, совета пьяного друга.
И владелец таланта теряет всё вообще,
а я продолжаю бежать, как пони по кругу.
Мой друг, очарованный звёздным небом,
не вынес ужасов двадцать первого века,
не нашёл в себе кесаря, как не нашёл и Бога,
хотя (я знаю) пытался.
Оставил другим суету и шум.
Сел в уходящий в вечность троллейбус
и уехал.
А я остался.
И теперь слезами пишу.