– Ты, Машка, стала злая к сорока.
Нет, правда – так орала на прислугу,
я думала, обмочатся с испугу.
– Ха-ха три раза. Растрясти бока –

и то им лень. Как вломишь п****лей –
шевелятся. А позабудешь – будут
сидеть и медитировать, как будды.
Ты лучше, Лен, меня, не их жалей.

Теперь, ты знаешь, люди ждут чудес –
чтоб было всё за так, само собою:
чтоб пир горой, но пусть столы накроют:
икру под брют, и можно хлеба без.

– А Светка-то, Полухиной кума –
послала мужа. Много пил, пожалуй.
– А раньше что, не пил? Зачем рожала?
Зачем троих? Ох, не дал Бог ума…

И ладно – муж, но дети здесь при чём?
На двух работах, влезла в ипотеку…
Вот раньше жизнь… Но кончилась потеха –
грядёт п****ц. Налей-ка мне ещё.

И сыр, вон тот, ага – сюда давай.
Бри из Твери и Маасдам из Вятки –
у нас теперь всё можно, но за взятки.
Рот разевай на здешний каравай!

Вот Лизка – собиралась в ИзраИль,
иврит учила, а на слух – как идиш.
Я ей: Лизок, чего ты в жизни видишь?
Долги, кот Врунгель, ухажёр Наиль...

Татарин, да. А замуж не зовёт.
Родня, мол, против. Вечная отмазка.
Перевернёшь пластинку – та же сказка:
Принцесса чахнет, хор х***ю поёт.

– Нет, Лизку жаль. А вот кого не жаль
нисколечко, так твоего супруга!
Всё ныл и ныл: то сиська не упруга,
то зам натырил денег и сбежал.

Теперь он сам под следствием. Дела
такие снятся одинокой даме:
их возбудят, они стоят годами –
он вымогал, она ему дала.

А хоть бы даже клевета – сиди!
Когда со шконки слезть, тебе объявят.
И ценник, да – забудьте о халяве -
кто нам попался, тех мы и едим.

– Опять ворчишь, как пёс на кочергу.
Да выпустят его! За деньги сядешь –
за них и выйдешь. - Сколько надо? Нате ж,
бабло отдам, а мужа сберегу.

– Ну, по последней, и пора домой.
А то мне завтра к губеру с докладом.
Про что? Про то, как жить и верить надо.
Противно взять – хоть руки после мой.

И выброси ты нах*й этот сыр –
про бри не ври – я ела бри, я знаю!
Дай упаковку. ...улица Лесная,
дом десять...

Чем отравят, тем и сыт.