Ни карты, ни проводника. Лишь волчий вой и страх олений. Пусть даже жизнь порой горька, но под покровом сожалений она хранит бесценный дар: надежду на зарницы чуда. И так земной кружится шар. И нет для нас пути отсюда.
в конгрессе и сенате тож царит кабацкое веселье вонзает в трумпа финский нож берёзок баловень есенин paul betach мельницам комбат эксперт наладчик и обходчик но бьёт сервантеса набат по наковальням пьяных почек и донкихотово копьё заглотит жадно дульсинея и позавидует бабьё и киев дядьки бузинее затеет санчо хоровод вокруг мадрида и гранады на крепкой тяге паровой как баржа шедшая в анадырь и вся сибирь уйдёт в скиты и будет истово креститься но красноярска смрадный дым в кастильский праздник не вместится
пустыми снами на путях каренина едва забылась как тут же ей сапсанья милость явилась в ангелов гудя и рельсы безднами сошлись на перегоне горки - китеж вот так лежишь и поезд видишь и даже кажется тошнит
Доброе утро, спал бы, и ты спала бы, но увы, эта явь нас надолго не отпускает. Громкий жёлтый айфон где-то там на краю стола был, и твой сахар хотел быть песком, а лежит кусками.
Мои рыбки хотели быть золотом в море синем, заплывать в твой невод - а я их ловлю руками, но не чтобы служили, а свежей налить воды им, в их смешную бездну со стеклянными берегами.
Мы ушли в невесомость, мы длим свой полёт лишь ею, наши будни похожи на праздники без причины: всё так нежно, и дальше всё будет ещё нежнее, и слова не нужны, когда об одном молчим мы.
На короткую жизнь выдают половину счастья, а вторую – ступай и ищи по чужим потёмкам. Заберёшь мою часть и своей поделишься частью, а зачем это всё – о том расскажут потом нам.
«Утро вечера му» - эта ложь нам давно знакома. Громкий жёлтый айфон уже режет утро звонками. Невесомость исчезнет, едва мы выйдем из дома в тёмный город, как в море с гранитными берегами.
Кружитесь, вихри ожиданий, лежалую гоните пыль. Не вы ли новых эр джедаи? Гонцы незнамого - не вы ль? Взметайте пламя страсти выше, не верьте трезвому уму, срывайте планы, маски, крыши. Вы - воздух мой, и потому - пусть будут ворлоки и волки, и суд времён в саду камней. Пусть будут эха недомолвки и бездны отзвуки во мне.
Метель за метелью - три ночи подряд. В тревожной глуши замерзает отряд. А где-то драконы живут, говорят. Но кто же поверит... Мы в чёрном - и это пожизненный цвет. Ни прошлого нет, ни грядущего нет. Не надо вопросов, ты знаешь ответ. И срок, что отмерен.
Скачи по равнине, гляди на орду. Надейся: однажды Иные падут. Смерть выклюет вороном старших в ряду, но жизнь нам на смену взрастит терпеливых и верных бойцов - парней без родства, сыновей без отцов, и, каждому выдохнув стужей в лицо, отправит на Стену.
Где призраки рыщут в лесах во плоти, где с нежитью бьёшься один на один - кровавую цену нельзя не платить за честь без позора. Последней присягой до гибели жив, железом и долгом крепи рубежи. Отвергнутый миром - ты людям служи со мною, дозорный.