смех вроде продлевает жизнь но рот уже улыбкой порван не фрейлин предали пажи а сам закон низложен вот он пред теми кем повелевал стоит ничтожно на коленях за восхожденьем перевал и камнем вниз под гул молений короной жалует шутов республика менял и черни и новый мир почти готов но краткий курс записан вчерне и черновик из грязных рук никем не будет уважаем кто платит тех щадим а сук кто победней казним-сажаем на мзду всю правду променяв из тысячи двух-трёх отбелим тебя его и вот меня а прочих чтоб шуметь робели зачислим в скрытые враги богоугодного наместья трудись и спорить не моги не то не будешь с нами вместе а кто порядка супротив пусть даже только усомнился тот вкупе с умыслом мотив имеет бунт чинить в столице наш долг от всех бунтовщиков навек отечество избавить брать свой процент с ростовщиков и всем на благо долго править бог даст закроем рубежи от злонамеренной европы
смех вроде продлевает жизнь так смейтесь над собой холопы
Толкать вперёд качели смысла порою страшно, ангел мой. Как верный маятник прямой качель взлетела и зависла. Но вот уже назад, назад летит бездушное устройство симптомом разума расстройства из ада в рай, из рая в ад. И всё же есть ещё надежда – где солнце в лужах, сорняки, и жёлтых баков пустяки, и псов взлохмачены одежды. Наш мир раскачивая, мы взлетаем. Кренятся качели. Я так хочу, чтоб мы успели до наступления зимы.
Я помню эту сказочку: жила принцесса в удалённом мрачном замке - ни повара, ни пони, ни служанки, дракон - и тот был списанным и жалким - летать летал, а драться не желал.
Вы спросите: а где же женихи? Где храбрые роланды-ланселоты? Ужель им ради девы неохота преодолеть чащобы и болота и обнажить фамильные клинки?
Полкоролевства – это не пустяк, и многие из жадности решались. Но вечно обстоятельства мешали: то снег, то дождь, то зной и слепни жалят, то в карты проиграются в гостях
у местного лесничего, а тот возьмёт в залог доспех, коня и сбрую… Нельзя же, в самом деле, в глушь лесную идти пешком в подштанниках, рискуя в бою потом, как жалкий шкодный кот,
стоять перед драконом... Ей же ей, принцесса верной гибели не стоит. "Наивный рыцарь был зажарен стоя" - аж дрожь берёт от этаких историй! Приданое бы взял, но жизнь нужней.
Так всяк герой от подвига бежит - не рыцарством, подштанниками пахнет. Отваги ни в балладах, ни в сердцах нет. И оттого принцесса в замке чахнет, и пацифист-дракон поныне жив.
Над письменами линий, над стенами из камня плывёт в небесной сини прекрасноликий ангел. На неподвижных крыльях распластанный в потоке скользит над жёлтой пылью, лежащей на дороге.
И город в смертной тени, чумной и ждущий чуда, готов принять спасенье неведомо откуда. Не верящие в Небо - в чуму всегда поверят. Чума решает слепо: отрежет - не отмерит.
Верни же им надежду, избавь от страха смерти. Пусть будет всё, как прежде на этой жалкой тверди. Пусть будет всё, как было до дня чумного мора, когда беда накрыла безжалостно и скоро.
Но нет, ты послан с местью, ты собираешь души. Крыла покрыты жестью. А стоны - тише, глуше. И нет в тебе надежды, жестокий ангел смерти. И ныне, как и прежде, на этой жалкой тверди чума косою косит и жнёт серпом без счёта...
…и падают колосья, и тщетно молит кто-то о милости и мире - молитву еле слышно. И взмах серпа всё шире, и Небо неподвижно.