Казнён? Помилован? Узнать бы… - Доел свой пряник? Пробуй кнут! Разводами кончались свадьбы, поминки – танцами, и тут я, наконец, прозрел, пожалуй, и вслед за Блэром повторю: жизнь коротка, не тратьте жалоб на недостойную херню. Без извинений, оправданий, и бесполезной суеты живите, сердце не поранив - и чтоб вокруг одни цветы, и чтобы дней земных не жалко, и чтобы ноты брать на слух. О двух концах Господня палка - а не ухватишь сразу с двух. Не в том беда, что энтропии мы наперёд обречены - нас просто слишком торопили любить награды и чины. Но всё обман и льстивый морок - нагим пришёл - нагим уйдёшь. И следом все, кто мил и дорог, кто был хорош и нехорош. Жизнь – микс из мёда и тротила, стихов измятые листы, и, как Раневская шутила – прыжок в могилу из п***ы.
Вот прыгнешь – сердце замирает, но не тревожится ничуть. Без парашюта, да, я знаю - а всё равно – лечу, лечу!
Не сойди с пути, никого не слушай. По воде плыви, и ступай по суше. Говори негромко - тогда услышат. И рукой указывай выше, выше. Там живут разбойно и воровато, но и ты такой же пришёл когда-то Достучись до душ, и тебе откроют. Посылал десяток - вернулись трое, да и те чуть живы, но люди верят не в одну наживу, по крайней мере. Всё, иди, иди, помолись дорогой. Рук не прячь, но скверное зря не трогай. Не кажись простым, а на самом деле будь и прост и строг. Не радей о теле, сбереги хоть душу - и то зачтётся. Раздавай добро и оно вернётся. А уж там как сказано, так и будет, ведь не век же людям во лжи и блуде. Не в железе, в правде сокрыта сила. Ты прости меня, как тебя простил я. Ты по доброй воле в одежде белой.
Если снова май, если снова двадцать девятое, К новым летним дням устремляются люди и птицы. А всё прочее, что далеко, или что непонятно им - Тёплым майским дождём над широкой Невой обратится. Если что и желать в день рожденья, то только приятное: Ренессанса добра, реконкисты радушия в лицах. И хорошего лета (пусть будет жасминово-мятное) - Надевай это лето, как платье - пусть мне это снится Если снова май, если снова двадцать девятое…
Cложив две жизни, вычитай обид унылые издержки, своди сердечные счета, и над отчётами не мешкай. Я слишком много задолжал, и ты мой долг едва ли спишешь - меня на годы умножай, и добавляй в таблицу выше. В оплату давних векселей прими счастливые билеты, дели удачи веселей на летних радостей приметы. И наш роман на свой манер в дневник записывай подробно - математический пример, и результат в ответе дробный. Пусть эти дроби сохранят впечатанный числитель-память, когда решишь простить меня, и в знаменателе оставить.
Еретика колпак надень и, осуждений не приемля, смотри в последний этот день на обезвоженную землю, на католический собор, на обывателей угрюмых. Их нравы не возьмёшь с собой в небытия пустые трюмы. Теперь всё просто, и уже не нужно слов и оправданий - ростком колючим на меже твоя борьба их ниву ранит. Но кто объявлен сорняком, и осуждён к прополке божьей, тот много лет спустя, потом, в потомках дать побеги сможет. И что теперь тебе костёр - огнём не выжечь новой веры. Не ангел крылья распростёр, но тучи, чьи подбрюшья серы. Неужто дождь в такую сушь тебя в бессмертие проводит? Тела всегда тесны для душ, но покидать их при народе - как обнажаться при гостях – и неуместно, и постыдно. Но и в обугленных костях следов раскаянья не видно. И эта милость – удавить перед сожжением – забавна. Им лишь бы крови не пролить... Толпа стозевна и стоглавна: с детьми, с корзинами жратвы – во имя Бога, дайте зрелищ!
О, как невежественны вы, и спасены от ада тем лишь.
Эту войну ждали, хотя до конца не верили, и, тем не менее, - эта война началась неожиданно.
Дети радовались грядущим победам (ведь Красная армия всех сильней!) Взрослые хмурились, и с тревогой смотрели на небо, всё ещё такое мирное; на своих соседей, на своих детей, друг на друга, и снова на небо, - словно бы кто-то там знал ответы на все вопросы, знал - кто и когда, и почему нужно именно так.
Потом - тревожные новости, суета у призывных пунктов, очереди в магазинах, напускная смелость мужчин, женские слёзы тайком, притихшие дети, и снова новости, новости, новости - всё хуже и хуже: «с тяжёлыми боями…», «оставлены города…», «под напором превосходящих сил…»
Беженцы, растерянность, ужасные слухи шёпотом, от Ивана Палыча нет вестей, и где он, что с ним – никто не знает. За Бариновым пришли – соседи шушукались: паникёр. Марту Фридриховну забрали без объяснений, а дверь опечатали сургучом цвета запёкшейся крови.
И в ту же ночь – сирены, разрывы, прожекторы, тесное бомбоубежище. Земля вздрагивала, как живая, тяжело ворочалась, как огромный зверь, напуганный пожаром (всего в двух кварталах от нас, там ещё жила тётя Варя с детьми, недавно они переехали).
На улице удушливый запах гари, что-то страшное под брезентом, колесо от детской коляски, выбитые стёкла, чей-то крик, и надо всем этим небо - такое обычное ещё вчера, а сегодня такое страшное и опасное.
Но ещё страшнее глаза людей, не знающих - кто и когда, и почему нужно именно так.
«Война, война» – какое знакомое слово а звучит теперь совсем по-другому.
И до победы ещё долгих четыре года - почти четыре нечеловечески трудных года, которые ты проживёшь со своей страной, чтобы вместе с ней вытерпеть, справиться, победить.
Но ты узнаешь об этом гораздо позже, а пока ты пробуешь произнести это слово – «война» - вслух, и не узнаёшь своего голоса.
Про жизнь, что вечно учит нас, про умолчание в ответах, про шёлк, титан, и плексиглас в ловушках бытия поведай. И расскажи ещё о снах, что снятся нам перед рассветом, о том, как бледная весна родила пасмурное лето. Я буду слушать, и молчать, и шёпот твой вдыхать безмолвно, касаться пальцами плеча, чертить на нём простое слово. И, вдев в игольное ушко влечений тоненькие нити, июнь уверенным стежком соединит покров наитий с подкладкой сбывшихся надежд, и, отложив иглу до срока, склонит в творительный падеж меня - для нового урока, тебя - в родительный, где нет сомнений в нежности и ласке.
На коже плеч прочти ответ, и просыпайся без опаски.
>>Весна не скоро, льды не тают. >>Надежды корюшек питают. >>>>Р.Н.
Надежды корюшек питают, и нерпам милости дают, во фьордах сёмгу сохраняют, январских уток берегут; в подлёдных мытарствах утеха и даже в нерест не помеха. Но снасть используют везде: у берегов и на стремнине, и с Рыбнадзором наедине; в бездельный час, и в злой нужде.
В непроглядную темень свой взгляд уставив, вдруг поймёшь, что глаза навсегда устали, если зрительным нервом не ловишь вспышку, как безглазая кошка плясунью-мышку.
Над кварталом архангел трубой поводит, но народ на беззвучном по новой моде, или просто не могут на суд явиться ни истец, ни ответчик, ни третьи лица.
Не мишень уже, и не хмурый снайпер - только тень от судорог в битом скайпе. Только голос, слышимый по фрагментам. И другого бога отныне нет нам.
По мостам и тоннелям кортеж промчится - Где твой выкормыш Рем? - расскажи, волчица. И который Рим будет здесь по счёту? Не хотел, но надо. Простят. да чо там!
Купола повыше, в оклады лики - невеликий прайс ради дел великих. Санкционный сыр доедают мыши. Пусть трубит архангел, но чтоб потише.
гражданин-товарищ-барин-врио-зам-зав-подотдела я без очереди здрасьте на минуточку буквально я бы вас не беспокоил кабы баба не гундела и не пила кровь из тела выражаясь фигурально у меня один вопросик не сердитесь бога ради я ведь тоже россиянин я же тоже избиратель
я слыхал по новостям нету веры вам властям
«апельсины из донбасса» «проходите в эту кассу» «человек – венец творенья» «выньте пальцы из варенья» «сиганул в окно в исподнем» «надо скинуться по сотне» «за айфон убью паскуду» «былъ евреемъ есть и буду»
здесь собес? а мне сказали можно справочку с печатью мы писали и звонили телефон не отвечает адрес улица джульверна шесть а мне пообещайте что всё будет как и раньше что народ не обнищает говорят что в этом деле сглаз наводится не хуже ах да что вы говорите я попробую на муже
умереть - так молодым я на месяц еду в крым
«разложил бабло по полкам» «не смотрите этак волком» «не даёт ему и баста» «серьги носят педерасты» «мы сожрали оба торта» «положил бы ты топор-то» «тут культурная столица» «до врачей не дозвониться»
я ж тогда ещё сказала я дойду до райсовета всё одно об этот дворик будет детская площадка я имела здесь спросить вас - где в бюджете денег нету и прошу забудьте лаять как немецкая овчарка я смеюсь с ответов ваших что за гои вас учили пиночет с пятном на блузке это стыдно даже в чили
на субботник - вот уж хер я давно не пионер
«деву в пару к водолею» «снова чёрные наглеют» «муж ушёл к худой татарке» «не орите вы не в парке» «ставь свой бентли по фэн-шую» «на несвежий борщ грешу я» «к шлюхам больше ни ногой» «хлеб ужасно дорогой»
если смять в руке синицу то журавль не приземлится в это пасмурное лето нам смешно и грустно где-то мы живём и мы не ропщем в этом мире нашем общем но тревогу выдают разговорчики в строю
на родниковый день мурашковый закат набросит нежный шёлк и в далеке далёком совиный жёлтый глаз кузнечиковый стрёкот тропинки через луг и свежие стога прохладой ручеёк лощинку остудит жизнь пряна и горька и оттого так ценна свирель из тростника хрупка и тонкостенна и комариный мир в гармонии гудит птенцы из гнёзд глядят на тёплый летний мир им невдомёк ещё когтей совиных право летание без крыл жестокая забава но воздух осязать торопятся они